В наших силах предотвратить апокалипсис

Государствам, обладающим ядерными вооружениями, пора переходить на принципиально новый уровень отношений.

Проблема эффективности ядерного сдерживания и оптимальности ядерного арсенала досталась России в наследство от "холодной войны", но продолжает оставаться одним из важнейших компонентов внешней и внутренней политики страны. До недавнего времени сам факт ведения переговоров с США по ядерным вооружениям и их сокращению был едва ли не единственным атрибутом великой державы, еще признаваемым за РФ. Но и после отказа Вашингтона согласовывать с Москвой (путем долгих и сложных процедур) разные "уровни" и "подуровни" ядерных сил значение этой темы не снизилось: фактор надежного сдерживания потенциального агрессора играл и будет продолжать играть в обозримом будущем решающую роль при оценке надежности обороноспособности России.

Внутри страны, при всем многообразии экономических и социальных проблем, вопрос о том, сколько и каких ядерных вооружений следует иметь, тоже остается важным. Он стал своего рода оселком, на котором политики проверяют "истинность" патриотизма своих оппонентов. Порой эти споры заходят далеко, и предпринимаемые властью шаги не всегда адекватны ситуации. К сожалению, достаточно понятных и открытых обоснований целесообразности решений в ядерной сфере на сегодняшний день нет.

Уже не раз многими экспертами у нас и за рубежом отмечалось, что проблема взаимного ядерного сдерживания - это удивительный клубок из одних парадоксов. Здесь все "не как у людей"; в подтверждение этого достаточно назвать лишь несколько явных внутренних противоречий в давно устоявшихся, казалось бы, понятиях:

- с одной стороны, ядерная война официально признана всеми странами бессмысленной из-за ее абсолютно неприемлемых глобальных последствий; с другой - в военных ведомствах ядерных держав сохраняются и уточняются планы как превентивных, так и ответных ударов с использованием ЯО;

- утверждение о том, что наличие таких планов в Вашингтоне и Москве как раз и обеспечивает взаимное сдерживание США и России от нападения друг на друга, можно раскритиковать, даже исходя из чисто военно-стратегических соображений: во-первых, потому что ни одна из сторон ничего не знает о содержании этих планов у оппонента и, во-вторых, - никакой совместной оценки возможных последствий ядерной войны сторонами никогда не предпринималось. Фактически взаимное сдерживание базируется на полной неопределенности, т. е. на страхе перед Армагеддоном. В этих условиях сокращение ядерных вооружений выглядит просто как проявление доброй воли или же как вынужденная мера;

- в боевых документах на американских и российских командных пунктах предписано осуществлять, и как можно быстрее, ядерный удар возмездия в том случае, если на экранах системы предупреждения появился сигнал о ракетной атаке на страну. Однако нет никаких открытых сведений о том, что конкретно сделано обеими сторонами, чтобы избежать катастрофы в случае, если этот сигнал был ложным из-за технического сбоя или диверсии. Никто сегодня не может определенно предсказать, как бы повели себя люди на командных пунктах в такой гамлетовской ситуации: нажали бы они кнопку или нет;

- до сих пор и в России, и в США основным условием эффективности ядерных сил остается одновременное выполнение двух требований: высокой готовности к пуску всех развернутых ракет в случае необходимости (т.н. позитивный контроль) и 100-процентной защищенности от несанкционированного запуска хотя бы одной БР (негативный контроль).

Данные требования по своей сути прямо противоположны; но никаких открытых разъяснений о том, как же разрешена эта важная дилемма, также нет.
Можно продолжить далее перечисление парадоксов феномена "ядерное сдерживание", но и без того ясно, что в этой мутной водичке каждый может легко ловить ту рыбку, какую захочет. Представляется, что думающему гражданину (в России, США или другой стране) хотелось бы понимать суть этих вещей и не позволять водить себя за нос в делах, напрямую касающихся безопасности его семьи и кошелька. Российско-американские отношения уже доросли до того уровня, когда можно начать распутывать этот клубок парадоксов. Не исключено, что на поверку эти парадоксы окажутся не фатальными, а надуманными; что есть такие решения, которые способны снять вопросы без ущемления интересов всех сторон.

Затронем, в качестве примера, лишь один из таких проблемных вопросов: как сегодня определяется уровень ядерных вооружений, достаточный для надежного сдерживания потенциального агрессора? Для упрощения будем оперировать количеством ядерных боевых блоков в ударе возмездия, т.к. этот показатель часто фигурирует при оценке эффективности сдерживания.

Для начала отметим, что методики, используемые в официальных инстанциях для получения тех цифр, которые ложатся в основание решений по составу ядерных сил, нигде не опубликованы. Это кажется странным, ибо сами эти методики не могут быть секретными по определению. Причиной для их засекречивания может быть одно из двух: либо некорректность, либо полное отсутствие. Соответственно, нигде нельзя посмотреть, как же рассчитывались официальные "обоснованные" уровни.

Конечно, имеется немало открытых отечественных и зарубежных источников, где излагаются различные подходы к обоснованию уровней ядерных вооружений. Судя по ним, а также с учетом моего личного опыта работы в данной сфере в течение многих лет, можно предположить, что одним из основных методов при расчетах является определение наиболее вероятной величины возмездия. Такой подход применяется сейчас и в официальных структурах. (Если не так, то полезно бы увидеть открытое опровержение с изложением той методики, которая действует на сегодня).

Наиболее вероятная величина возмездия (назовем такой показатель кратко НВВВ) - это то количество ядерных блоков, которое довела страна-жертва до территории страны-агрессора в ответ на нападение. В указанном подходе эта величина определяется как усредненное значение наиболее часто встречаемых (т.е. наиболее вероятных) результатов возмездия из всех розыгрышей конкретного сценария войны. По существу, это точечная (фиксированная) оценка, хотя иногда и делаются допущения о каком-то небольшом разбросе.

Оценка подобного рода может звучать следующим образом: "При таких-то исходных данных сторон и таком-то сценарии войны страна-жертва нанесет удар возмездия величиной около 25 боевых блоков". Или агрессор обязательно получит в ответ примерно 25 ядерных блоков. И хотя понятие неприемлемости ущерба остается открытой проблемой до настоящего времени, подобный упрощенный подход кажется, на первый взгляд, удобным и понятным: при получении фиксированной оценки можно уже приступить к обсуждению вопроса "а много это или мало?". Другими словами, пытаться выяснить, сдержит такая перспектива потенциального агрессора от первой атаки против ядерной страны или же нет?

Однако не всегда кажущиеся простота и удобство могут быть главными критериями целесообразности применения метода.

Вернемся опять к массиву результатов, получаемых после многократных моделирований войны. Никто, включая апологетов метода НВВВ, не станет отрицать, что здесь всегда имеются маловероятные, нечасто встречающиеся ("неудобные") случаи с гораздо большей величиной возмездия, чем в самых вероятных исходах. Скажем, для нашего примера это 200 или 250 боевых блоков. В обычных ("мирных") исследованиях нехарактерные результаты отбрасываются, и за оценку принимаются наиболее вероятные исходы; так поступают и в методике НВВВ.

Но зададим себе вопрос: а кто дал право отбрасывать "нечастые" результаты, когда речь идет о глобальной ядерной войне? Ведь она возможна всего один раз! На языке моделирования это означает одну, единственную пробу. Никто не может знать априори, каков будет ее результат. Обыватель скажет: "Бог его знает". И будет прав. Потому что люди не очень-то верят во всякие там глобальные расчеты: и потому что, действительно, может быть все, что угодно, и потому, наконец, что таким результатом может быть конец земной цивилизации. Назовем метод оценки сдерживания по нехарактерным результатам возмездия методом НХРВ.

Метод НХРВ представляется более близким к обычной человеческой логике, т.к. жизнь часто преподносит нам самые невероятные "сюрпризы". Казалось бы, насколько уж надежной и продвинутой считалась американская космическая программа "Шаттл", но ведь потерпели же катастрофу и "Челленджер", и "Колумбия". Еще больше содрогнулся мир в декабре 2004-го, когда гигантская волна за минуту смыла с лица Земли сотни тысяч людей. Неверие потенциального агрессора в "Его Величество Случай" при планировании сверхуникальнейшей атаки против ядерного государства может закончиться всеобщим Апокалипсисом. Если перевести этот вывод на язык ядерного сдерживания, то агрессор может получить в ответ удар, губительный не только для него самого, но и для всей планеты. Здесь нельзя играть в кости: это совсем не Монте-Карло и не Лас-Вегас.

Как подойти к применению метода НХРВ? Чтобы показать его суть и корректность, необязательно залезать в самые большие секреты по части ядерных сил. Это можно проверить на условных данных, приближенных к реальным. Доказательство наличия "нехарактерных" результатов возмездия с заведомо недопустимой величиной и станет основанием для перехода к новому методу оценки. К прежнему вопросу о том, достаточна ли полученная величина возмездия для обеспечения сдерживания, добавится информация, насколько возможно (вероятно) как такое, так и любое другое возмездие. Примитивную точечную оценку сменит более объективная и полная картина всех реально возможных результатов ядерной войны. Оценка сдерживания в таком варианте будет звучать по-другому. Скажем, если в США официально объявят, что вместо "ранее рассчитанных" 25 ядерных блоков можно получить из России в ответ на нападение 200-250 ударов, то отношение к перспективе возмездия (тысяча Хиросим по Америке) может стать иным не только у простых обывателей, но и у военных "плановиков". Конечно, и 25 ядерных блоков мощностью по 150-200 килотонн каждый тоже не подарок, но это другая тема.

Метод НХРВ, как и все прочие методы, включая НВВВ, будет иметь смысл только тогда, когда расчеты станут проводиться США и Россией вместе, на одной модели. В этом случае стороны получат единое представление о том, что может ждать их (и всех других) в случае глобальной ядерной войны, и феномен взаимного сдерживания станет не слепым, а более осознанным.

Выгоды от перехода к указанному методу оценки взаимного сдерживания очевидны. Во-первых, могут быть получены достаточно наглядные научные обоснования тех усилий, которые предпринимаются руководством России и США по сокращению ядерных вооружений; при этом соответственно резко снизятся возможности оппозиции противостоять этому правильному курсу. Во-вторых, понимание прочной безопасности страны в условиях глубоких сокращений вооружений позволит более смело идти на международное сотрудничество по наиболее важной на сегодня проблеме - обеспечению надежной защиты ядерных сил от диверсий. А убедившись в прочности позитивного контроля, можно будет пойти на практические шаги в части усиления контроля негативного. Затем, обменявшись положительной информацией в этой сфере, США и Россия могли бы совместно помочь Индии, Пакистану и другим ядерным странам, где уровень защиты от несанкционированного пуска ракет наверняка ниже, чем в двух более опытных супердержавах.

Сейчас подобный уровень доверия между недавними врагами может показаться кому-то утопией. Но не станем ли мы все уже вскоре говорить о некоторых сегодняшних трактовках взаимного ядерного сдерживания как о примере "пещерного" мышления?

Валерий Ярынич
«Военно-промышленный курьер»